мая 2023

Ректор Московского Политеха Владимир Миклушевский: «Мы не живем только сегодняшним днем»

Педагогическое мастерство и практико-ориентированный подход. Выстраивание образовательного процесса и выход из Болонской системы. Издание Forbes опубликовало интервью с ректором Московского Политеха Владимиром Миклушевским, в котором он рассуждает на эти и другие темы.

– Сейчас очень много говорят, что необходим практико-ориентированный подход и что преподавать должны практики. Но все ли из них могут учить? И как решить вопросы педагогического мастерства и мотивации?

– Учить может не каждый. Во-первых, человек должен хотеть преподавать, во-вторых – уметь это делать, а преподавателей высших учебных заведений, в отличие от школьных учителей, нигде не готовят. Также не надо забывать, что подготовка хорошего академического преподавателя занимает 10-15 лет. Кроме того, они должны готовиться к каждой лекции, регулярно обновлять и актуализировать информацию.

Преподаватели-практики, которые приходят к нам из отрасли, высоко замотивированы. Наверное, главный стимул — найти студентов, которых можно потом взять к себе на работу. Специалисты из индустрии обучают студентов, взаимодействуют с ними напрямую и логично, что лучших учеников после получения диплома они приглашают в свои компании.

Никто не сможет лучше практиков научить специальности, объяснить нюансы передовых технологических процессов и оборудования, поделиться актуальным опытом и современными знаниями. Поэтому своим абитуриентам мы говорим: «Вы будете получать самые современные знания от специалистов из индустрии».

– Технологии развиваются стремительно, даже самые передовые вузы не успевают менять программы обучения так, чтобы они соответствовали действительности, не говоря уже о том, чтобы обогнать ее. Как, по вашему мнению, нужно выстраивать учебный процесс, чтобы студенты не учились «достижениям вчерашнего дня»?

– Мы каждый год обновляем 90% программ, кроме наиболее консервативных отраслей, где обновление требуется реже. Понятия «образовательный стандарт», «учебная программа», «учебный план» и «дисциплины» предполагают некие рамки, но эти рамки нельзя назвать жесткими. Что находится внутри них, определяет сам преподаватель. Он должен рассказывать про технологии и оборудование, которые используются сегодня, так что корректировка наполнения происходит в режиме реального времени. В этом заключается вся суть учебного процесса: все зависит от того, кто учит. Поэтому нам важны преподаватели из индустрии. Они каждый день сталкиваются с новшествами, знают потребности рынка и делятся последней информацией со студентами.

При этом мы не живем только сегодняшним днем. Необходимо смотреть вперед и понимать, как будет меняться индустрия и ее потребности. Здесь нам помогает исследовательское направление. Конечно, есть сложности: результаты фундаментальных исследований могут быть внедрены в производство и через 50 лет. Результаты прикладных — в более обозримом будущем, однако часто этих инноваций на рынке и в производстве сегодня нет. Например, мы вместе с «КАМАЗом» делаем электрический тормоз. Электрического тормоза в мире еще не существует, если и есть какие-то образцы, то серийно они не применяются. Да, выпускник вряд ли столкнется с ними в трудовой практике в ближайшее время, но он уже знает, что может появиться в недалеком будущем, и даже создавать это будущее, выйдя из стен вуза.

– И в продолжение темы: самыми востребованными будут (и уже есть) специалисты, обладающие знаниями на стыке разных направлений. Соответственно, как должно быть выстроено обучение, чтобы такие специалисты появлялись? Как внедрять междисциплинарность?

– Московский Политех – один из первых вузов в России, внедривших дисциплину «Проектная деятельность». Она позволяет объединить людей разных направлений в рамках одной задачи. Мы стремимся научить студентов параллельному проектированию, когда разные специалисты одновременно работают над решением одной задачи.

Как происходит типичное последовательное проектирование? Любое изделие сначала рисует дизайнер, потом конструктор создает чертеж, а затем технолог все это должен изготовить. На этих этапах уже встречается множество проблем. Например, дизайнер что-то нарисовал, а конструктор на своей стадии работы вносит изменения, потому что не все дизайнерские идеи можно реализовать. Условно, дизайн хороший, но по прочности такая конструкция не годится. Потом продукт заново дорабатывается дизайнером, конструктором и передается технологу, а он говорит: «Я не могу такое сделать — у меня нет нужных станков или материалов». В итоге продукт возвращается на предыдущие этапы проектирования. Вся эта цепочка отнимает много сил и времени.

Мы же, как уже было сказано, учим параллельному проектированию: все специалисты работают вместе, одновременно. Дизайнер сразу видит, как работает инженер: что он может сделать, как именно работает и что ему нужно. Это не значит, что дизайнер станет конструктором или технологом, но он поймет, как работают все остальные – и это очень важно. В этом и проявляется междисциплинарность.

– В СМИ много говорят про выход из Болонской системы и его последствия. Планируются ли какие-то изменения в университете? Какую модель вы считаете оптимальной?

– Российская система образования – часть мировой. Я помню времена, когда шло бурное обсуждение Болонской системы. В ходе длительных дискуссий нашли компромисс: оставили и бакалавриат, и магистратуру, и по ряду направлений специалитет — его и сейчас довольно много. Болонская система позволяет обладателю диплома, с одной стороны, работать за границей, с другой – не переучиваться, чтобы работать в России, профессионалам из других стран. Однако дипломы всегда признавались на основе межправительственных соглашений, а Болонская система – это рамка, стандарт, который позволяет такие соглашения реализовывать.

Сейчас идет дискуссия о том, что ряд направлений подготовки нужно обязательно перевести на специалитет. Я считаю этот подход неверным. Все говорят: «Четырехлетний бакалавр – это недоучившийся инженер». Я так не считаю. Надо понимать, что образовательные технологии сильно изменились: они стали более интенсивными, и мы за четыре года можем научить тому, чему раньше учили пять лет. Зачем тратить больше времени? Наоборот, необходимо как можно быстрее отправлять обученных людей в индустрию, на производство. Я считаю, что четыре года вполне достаточно для того, чтобы подготовить специалиста. Но если хотите не просто эксплуатировать машины, а научиться быть их разработчиком — пожалуйста, есть еще и магистратура. Скорее всего, сейчас будет больше гибкости в вузовских программах: выбор между бакалавриатом, магистратурой и специалитетом останется ответственностью образовательной организации, и здесь как раз нет возражений. Напротив, на мой взгляд, это соответствует экономической логике и здравому смыслу.

– Сейчас во всем мире обсуждают ChatGPT. Как вы относитесь к кейсу с написанием ИИ диплома? Будете ли что-то делать для того, чтобы распознавать «творчество» этого чат-бота и других подобных программ?

– Искусственный интеллект – это массив информации, у которого есть ограничения. Условно говоря, суперкомпьютер, который умеет играть в шахматы, сделали уже давно. Он неплохо играет и, в общем, даже обыгрывает чемпионов мира, но мы понимаем, что в любом случае в нем заложены лучшие ходы, практики ведущих гроссмейстеров, которые он использует. Сам ИИ ничего создавать не может, поэтому в этом вопросе я скептичен. Человеческий мозг и организм до конца не изучены, они намного сложнее этих игрушек.

Что касается внедрения ИИ в нашу практику, то здесь необходимо понимать: любой искусственный интеллект – это инструмент, который способен забирать на себя рутинные процессы. У нас, например, есть своя LMS (Learning Management System, система управления обучением, – прим.ред.), она помогает проверять контрольные тесты. Но вряд ли в полной мере эту практику можно применить к обучению студентов. Они понимают, что искусственный интеллект не сможет им дать тех знаний, которые дает живой человек — преподаватель. Конечно, теоретически, ИИ можно научить и преподаванию, но сложность этого процесса, скорее всего, превзойдет результат, особенно учитывая контекст динамично меняющихся дисциплин. Иными словами, искусственный интеллект можно применить в каких-то рутинных процессах в обучении, но вряд ли ИИ когда-либо заменит живого преподавателя.